На всякий случай
Яркое весеннее утро. Все залито солнцем, и буйно цветут вишни в нашем саду - словно белым облаком покрыты высокие старые деревья, а под ними гудят пчелы.
Я стою на балконе с чайной посудой в руках.
- Бабушка, давайте пить чай не здесь, а под вишнями.
- Боюсь, там еще тени мало и дедушке нажжет голову.
- Мы над ним тентик повесим. Ведь хорошо-то как! - настаиваю я.
- Ну, Бог с тобой, накрывайте с Анисьей в саду. Вот только почему дедушка опять запаздывает?! Обедня отошла, а его все нет.
Бабушка недовольно ворчит, но когда придет дедушка, не скажет ему ни одного слова упрека, чтобы не расстраивать.
- Мужа надо встречать ласково, - учит она меня, - тогда дом ему всегда мил будет, а отчитаешь потом, при случае.
Стукнула калитка. Сейчас же радостным лаем залилась огромная Серка и торопливо засеменил к ней коротконогий Кутя.
- Ну, вот и дедушка пришел! - весело кричу я и, перебросив через плечо чайное полотенце, бегу ему навстречу.
Дедушка у нас высокий, седой, с большой белой бородою, с добрыми карими глазами. Одет он в серую летнюю рясу, на груди блестит золотой крест. Одной рукой он опирается на высокую черную палку, в другой бережно держит сверток в шелковом платке.
- Дедушка, будем завтракать и пить чай под вишнями, хорошо? Мы с Анисьей уже все там приготовили.
- Хорошо, попрыгунья, хорошо, - соглашается он и подходит к чайному столу. Положив на него сверток, снимает рясу, а я лью ему на руки воду и даю полотенце.
После этого дед благословляет бабушку, меня, Анисью, читает молитву, и мы садимся за стол.
Над нашими головами белая пена цветущих вишен. Дедушка вдыхает ароматный воздух, трет ладонями лицо, умиленно смотрит по сторонам и молчит, он никогда не разговаривает во время еды и не позволяет нам.
Завтрак окончен. Бабушка наливает деду второй стакан крепкого чая и говорит безразличным тоном:
- Ну, я иду в комнаты, у меня дел много. Сверток твой захватить или сам принесешь?
- Сам, сам! Да ты не торопись, а посмотри лучше, что в нем-то!
Дедушка разворачивает платок и вынимает старинную икону средней величины.
- Посмотрите, мои дорогие, какой дивный образ! Он древний, ему лет триста с лишним. Понять его смысл не просто, а потому художник написал на нем краткий пояснительный текст, раскрывающий глубокое содержание образа. А оно вот в чем заключается.
Видите, нарисована высокая стена, по ту сторону ее находится рай, а по эту, внизу стены - ад, и в нем грешники мучаются за свои грехи.
Вверху на райской стене изображен в белой одежде Господь наш Иисус Христос, рядом с ним - апостол Петр с ключами от рая в руках.
Ночь. Апостол Петр говорит Господу: «Боже мой, Всемилостивый Спасе, Ты поручил мне ключи от Своего светлого рая, день и ночь я зорко стерегу его, но стал замечать, что грешники, сам не пойму, какими путями, проникают в него из ада. Я заделал все щели, проверил замки, но они все-таки попадают в рай без моего ведома. Помоги мне, Господи, - сейчас ночь, давай станем здесь и поглядим, где они находят путь, чтобы самовольно попасть сюда!»
И стали на стражу Господь и апостол Петр.
И вдруг видят, что подходит к краю стены Пресвятая Богородица (вот Она нарисована в правом углу образа в светлом убрусе на голове), подходит и спускает в ад Свой омофор. Грешник внизу ухватился за спущенный край, а Пречистая Дева вытащила его наверх.
Увидали это Господь и апостол Петр, и хотел было апостол сказать что-то Господу, но Спаситель шепнул: «Ш-ш, пойдем отсюда».
И ушли Они тихой стопой. А Матерь Божия снова спустила в ад Свой омофор.
Нам с бабушкой образ очень понравился.
- Дедушка, кто вам его подарил?
- Никто не дарил, и не мой это образ, а церковный, я его только на несколько дней к себе взял, чтобы помолиться. А попал он к нам в собор очень просто. Подошел ко мне сегодня печник, Кислов по фамилии, подал эту икону и попросил отпеть его жиличку, которая вчера умерла в больнице. Я спросил: почему он не отпевает ее в своем приходе, а он ответил: «Неукладка у меня с нашими батюшками получилась, и они послали к вам, как к благочинному, потому что сами опасаются отпевать».
И рассказал мне Кислов, что жиличка у него была какая-то приезжая из Воронежа, молодая, тридцати пяти лет, красивая. Жила весело, ходили к ней гости, но вели себя пристойно, без пьянства и скандалов.
Была она замужем, это по паспорту видно, но жила одна. Почему? Не рассказывала, а Кисловы расспрашивать совестились.
В церковь не ходила, постов не блюла, а праздники каждый день справляла. На какие деньги жила, Кислов не знает, только видно было, что в средствах не стеснялась, за квартиру ему всегда вперед платила и детям подарки делала.
Но вот месяц тому назад заболела. Позвали док¬тора, он посмотрел и нашел воспаление слепой кишки. Лечил, а ей - все хуже. Тогда назначил на операцию.
Перед тем, как ехать в больницу, жиличка позвала обоих Кисловых и сказала:
- Увозят меня на операцию... Чует мое сердце, что я ее не выдержу, умру, - и заплакала.
Кисловы принялись ее утешать, но она только рукой на них махнула.
- Вот деньги, похороните меня, а эту икону, - и тут она им этот образ показала - положите мне в гроб. Я в Бога не верю, но все-таки положите!
Помолчала и снова сказала:
- Положите на всякий случай, может быть, Она и меня спасет.
Умерла эта женщина во время операции. Кисловы привезли покойницу к себе домой, обрядили, положили в гроб, отпевать собрались, а приходские бати отказали им в этом, и образ посчитали неправославным, и она, видите ли, была неверующая, да еще, может быть, плохой жизни...
Но Царица Небесная надежду этой несчастной женщины, которая «на всякий случай» Ее образ к себе в гроб положить велела, не постыдила. Кислов пришел ко мне, и вот покойница уже у нас в соборе стоит, я по ней первую панихиду отпел, вечером парастас отслужу, а завтра, Бог даст, погребать буду.
А уж на том свете Царица Небесная ей Свой омофор в ад спустит, твердо верю.
Тольку икону эту в гроб ей не положил, пусть люди смотрят и уповают на милосердие Царицы
Небесной и на Ее неустанное попечение о нас, грешных.
Покойнице же образ Покрова Божией Матери дал в руки.
Дедушка замолчал и задумался... Молчали и мы с бабушкой.
А вокруг буйно цвели вишни, и тихо падали белые лепестки на стол, на наши головы и на икону, на которой Царица Небесная спасает грешников.
Из книги "Непридуманные рассказы"
