Ты так хотел ЖИТЬ! ...Памяти моего сына Пашеньки

[Лора]

Вот и прошел год, год – без моего сыночка. Самый тяжелый, невыносимо тяжелый год… А сколько их ещё будет – этих годов!?
За полтора месяца до годовщины, я начала вести дневник – воспоминания о последних днях жизни моего Пашечки. Я хочу поделиться этими воспоминаниями с вами, я хочу, чтобы люди знали – какой мой сынок был необыкновенный – самый сильный, самый мужественный, самый терпеливый мальчик. А ведь ему было всего 6 лет…
… У тебя была очень трудная жизнь. Очень. Но ты боролся, ты не сдавался, ты так хотел жить…

05.01.10 г.
Начался отсчет – отсчет последних дней на этой земле моего Пашечки.
Год назад. Последние дни он дома. Я помню каждый день по минутам – что мы делали, сегодня – мы получили свою последнюю пенсию. Завтра мы со свекрами поехали по магазинам – покупать Пашечке наряды в Москву, свекровь разошлась – набрала кучу костюмчиков, я говорю – они же ему велики! А она – ничего, он быстро у нас растет, вернетесь из Москвы – все в пору будет. А мы не вернулись – так и лежат костюмчики с этикетками…
А 8 января мы уехали – сначала в нашу областную больницу, на ночь, чтобы оттуда, утром 9 – на «скорой», на самолет. И в больнице помню каждый день – какие обследования и в какой день мы проходили. 9 января там, в РДКБ ставили спектакль волонтеры «Рождественская сказка». Мы попали «с корабля на бал». Павлик первый раз был (и последний) на новогоднем представлении. Ему так все было удивительно – глазенки как блюдца, такой довольный! Познакомились с соседом по палате – Данечкой, у него тоже ЭПИ. Поехали на экскурсию по больнице на своей коляске, а 11 января – началось наше лечение и обследование.
А еще, вчера позвонила подруга (с которой мы вместе Пашу в Москву везли, она там была с нами все время) и говорит: Я сегодня весь день лежу на диване и плачу, вспоминаю, как мы Пашечку везли, как я к вам приходила в больницу. Знаете, я так благодарна ей, что она тоже помнит, для меня этот звонок был очень важен. Так и вспоминали с ней почти час: Вот мы приехали в аэропорт, было очень холодно, наш рейс задерживали на 2 часа. Вспоминали добрыми словами нашего доктора Славу (реаниматолог, который нас сопровождал). Бежит, в одной руке - коляска с Павликом, в другой - моя огромная сумка, сзади мы с Юлькой бежим. Привел он нас в медпункт аэропорта, принес чай, Пашечке - кашку развели, все время следил за его дыханием, пульсом, уколы делал. И очень нас с Юлей подбадривал - все время рассказывал какие-то смешные байки, анекдоты, говорил, что все будет хорошо - это лучшая детская больница в России. А еще, когда мы прилетели, и он доставил нас в больницу, его последние слова были - Позвоните, обязательно позвоните мне, когда будете выписываться, я за вами прилечу...


13.01.10
Ну вот и начались наши обследования. Сегодня нам делали видео-ЭЭГ-мониторинг, Павлику к голове приклеили электронные датчики, потом все забинтовали, он такой смешной получился - как в шлеме, все порывался голову себе почесать. Все провода прицеплены к компьютеру и видеокамера все снимает. Отвели нам с ним отдельный бокс, и так мы обследовались трое суток - под прицелом видеокамеры. Выходить нельзя. А родители из нашего отделения сегодня собрались встречать старый Новый год, наготовили всего и торт купили. А мне так грустно одной было, и около 11 вечера они заглядывают к нам в бокс - притащили мне шампанское и салатов всяких. Так и стояли по ту сторону двери и разговаривали со мной (боялись в камеру попасть), поддерживали как могли. Все-таки у особых деток - и родители особые, всегда стараются помочь друг другу.
А каждый час к нам доктор приходит - доцент с кафедры неврологии, он и проводил нам все обследования, время - первый час ночи, а он - все по больнице бегает. Посмотрит на экран компьютера - и головой качает. Да я и сама вижу, что приступы не прекращаются даже во сне... Бедный мой Пашечка! "Он живет, как при бомбардировке!" - вот слова доктора...
А ещё, меня в больнице поразили дети - тяжелобольные дети, с глазами мудрых стариков! Как они помогали друг другу, как поддерживали друг друга (иногда в прямом смысле).
Катаю Павлушку на коляске мимо игровой комнаты, сидят мальчики лет 8-9, разговаривают:
- а ты на каком препарате?
- фено.....л
- да ты что! Он же убивает человеческую личность! Ну не волнуйся, это хорошая больница, тебе здесь обязательно помогут (мальчику 8 лет).
Девочки вечером сидят перед зеркалом, одна девочка - очень полная (от гормонов), в инвалидной коляске:
- Эх, девченки, видели бы вы меня до болезни! Какая я была красивая!
Вспоминаю все, слезы душат, сама думаю: а живы ли вы, дети?! За что такие муки малышам!

16.01.10
Вот и прошло уже одиннадцать месяцев. А год назад - в это время Павлушку отключили от датчиков, от компьютера, обследование ЭЭГ прошло успешно, все записали. Собрали консилиум и врачи вынесли свой вердикт - только операция может помочь, приступы идут постоянно, даже во сне, когда визуально их не видно - а в голове идет постоянная война. Я спрашиваю врача - ему больно? А он говорит - нет, он теряет сознание, и с каждым приступом умирают клетки головного мозга. А Павлуше становилось все хуже, назначили четыре новых препарата - очень сильных, он или спал, или лежал почти неподвижно, почти уже не видел. Все навыки, которые у нас были, мы все растеряли - такие препараты очень тормозят развитие. Кушаем только протертую пищу, пьем - из детской бутылочки. Врачи говорят - хотят поставить зонд, я - против, я сама буду кормить его из ложечки. Но иногда бывает, что болезнь чуть-чуть отступает. И Павлушка вместе с соседом Данечкой слушает свои любимые сказки, а еще он очень любил музыку, я там в больнице купила маленькое радио - и Павлушка все время его слушал, вечером - гуляем с другими мамами по коридору, везем на колясках своих детишек, они сидят - такие все серьезные, почти не разговаривают.

25.01.10
Сегодня, год назад прилетела к нам на помощь наша Няня - так Пашечка звал мою сестру. У меня сил уже не было, я почти не спала и не ела, врачи разрешили, чтоб кто-то из родственников приехал и лежал с нами. И вот, мы теперь втроем в палате. Как обрадовался Пашечка, когда её увидел, а она заходит в палату и говорит: "Че, Пашка, думал убежать от Няньки? А я вот тебя и за 2 тысячи километров все равно догнала!" Поехали на эскурсию, показывать Няне больницу. Она нам столько гостинцев привезла! Вечером прибежала Юлька и мы в столовой устроили пир: мама пирожков напекла, отец курицу зажарил. Это был лучший наш день в Москве. Павлик чувствовал себя относительно хорошо, веселый был, с нами в столовой сидел в коляске и уминал свои любимые печеньки со сгущенкой (тоже няня привезла). Мы долго-долго сидели, сестра рассказывала нам с Юлей местные сплетни (как Юлька выражается), сидели - смеялись. А еще сестра подарила ему Смешарика - теперь это стала его любимая игрушка, с ней его и похоронили...

04.02.10
Нас перевели в клинику Бурденко. Как вчера все было… Накануне, вечером к нам в палату пришла Э.Ю., наш лечащий врач в РДКБ, долго у нас сидела, уже 9-й час, а она все с нами. Долго разговаривали, договорились, что после операции вернемся опять к ним, в РДКБ, чтоб домой не сразу ехать, говорит: понаблюдаем вас. Почти все вещи там же и оставили, с собой немного взяли, думали – скоро вернемся.
В 9 утра нам дали больничную машину, коляска не влезает! (она у нас не складывается) Ждём другую машину, наконец погрузились – и поехали, Наташа, сестра моя, с нами. Она в этот же день уезжает домой, в Бурденко такого не разрешают – чтоб родные тоже лежали: справляйся сама как хочешь. Юля, подруга, тоже накануне уехала из Москвы. Так остались мы одни, но ничего – совсем скоро приедет наш папа!
По этим пробкам доехали почти к 11. Там нас очень долго оформляли, Пашечка голодный, спать хочет. Наконец, около 2-х часов дня мы попали в палату, я его покормила и он уснул, так почти весь день и спал.
Меня поразила тишина в отделении – уж сколько раз я в больницах лежала – такой тишины нигде не было! Все детки и мамы по своим палатам, много детей на инвалидных колясках – после операции. Диагнозы почти у всех: опухоль головного мозга. Сколько вокруг боли, детских страданий!

09.02.10
В этот день, год назад, приехал к нам наш папа. Поезд рано утром, в 9 утра он уже был в Бурденко. Он не видел Пашечку ровно месяц, бегом бежит к сыночку. Забегает в палату, Пашечка уже не спит, смотрит на папу и даже улыбнуться уже не может, у мужа слёзы на глазах.
С этой минуту он с Пашечкой не расставался: поставил стул рядом с кроваткой и все время около Павлика сидел, сам кормил его, переодевал. Нас позвали на очередное обследование, папа коляску покатил. Медсестры и врачи закрывают глаза на то, что в палате, кроме мамы, еще один родственник (там можно только после 5 вечера папам приходить). Пришел невролог, с мужем поговорил, разговаривают на своем «медицинском» языке, невролог очень-очень нас обнадежил: он так надеялся, что когда уйдут приступы после операции, Павлуша сможет нормально развиваться. Затем пришел лечащий врач: Ну что, готовы? Послезавтра – операция.
К вечеру Пашечка немного оживился, вроде папу узнавать стал, заулыбался, папа весь вечер его на коляске по коридору катал.
Осталась всего неделя. Господи, помоги, дай мне силы!

10.02.10
Теперь я вспоминаю уже каждую минутку…
9 февраля врач предупредил, что завтра нужно будет для Пашечки сдать кровь и вообще, в отделении переливания крови уточнить, есть ли кровь такой группы.
Утром 10 февраля я иду в отделении переливания крови, муж с Павлушей – я спокойна. Сдала свою кровь, захожу к заведующей отделением. Она говорит: «У вашего мальчика вторая положительная – кровь у нас есть, но…. Её мало, может не хватить другим больным. Павлику требуется очень много крови, очень, он потеряет почти всю свою кровь, ему требуется 2 пакета плазмы и 3 пакета эритроцитной массы. Вам обязательно нужно привести ещё четырех человек, чтоб они сдали кровь». Я думаю «Боже мой, где же их взять – этих четырех человек!» Я говорю: Возьмите у меня, заберите всю мою кровь! Врач так грустно улыбнулась: Нет, у одного человека можно взять только один раз, потом – через 2 месяца. Я говорю: «Ну что же делать? У нас в Москве вообще нет никого. Врач: Тогда нужно покупать кровь. Я говорю: конечно, мы купим. А она: А вы знаете сколько это стоит? И достает прайс-лист на кровь - цена крови, цена жизни… Я увидела и обалдела: 35 тысяч рублей! Господи, где же взять деньги? Мы ведь месяц уже в Москве и неизвестно сколько, еще придется здесь находиться (как мы думали). Лихорадочно в голове прокручиваю варианты: может позвонить маме, всем родным, но как они её сюда доставят? Господи, Я была готова звонить всем жителям своего города, звоню Юле, прошу, чтоб попросила своих знакомых в Москве. Она перезванивает: её подруга-москвичка придет и сдаст кровь. Так, один человек есть. И все, больше звонить некому. Думаю: заплатим деньги, будем жить впроголодь, будем просить родителей, чтоб занимали и выслали нам.
Врач видит мои переживания: «я знаю – это очень дорого, без крови мы вашего мальчика, конечно, не оставим, но вы пообещайте – что в течение 10 дней придут люди, и сдадут кровь для других пациентов». Я: Конечно, придут, обязательно, мы кого-нибудь найдем!
Мама звонит, она связалась со своей старой приятельницей, она в Москве работает в мед. Колледже, приятельница написала объявление у себя в колледже, и в течение недели её студенты будут приходить и сдавать кровь. Потом, уже после… эта приятельница позвонила, выразила нам соболезнования и сказала, что почти все её студенты, вся группа приходили и сдавали кровь...

11.02.10
Операция… Сегодня, 11 февраля – у нас операция… Мы так ждали её – и так боялись. Первоначально назначили на 9 утра.
Утро, 9.00 – нас пока не берут, я подписала согласие на операцию. Медсестра сказала, что сейчас сделают двум детям шунтирование, потом – нас, потому что, мы на весь день займем операционную.
В 11.00 пришел анестезиолог, сказал, чтобы привязали к руке крестик. Мы Пашечку раздели, на каталку – и повезли. Нам с мужем разрешили проводить его, поднялись на лифте на 11 этаж – все, дальше нельзя, даже из лифта нельзя выходить. Мы по очереди Пашечку поцеловали, говорим: Держись, сынок, мы рядом. Он смотрел на нас очень-очень грустно. Последний взгляд, последний раз его глазки были открыты. Павлуша был очень тихий, как будто смирился…
И началось ожидание. Слов нет таких в русском языке, чтобы описать эти чувства: надежда, страх, вера, тревога, паника, ужас и… неизвестность.
Мы с Павлом (муж, он тоже Павел) вернулись в палату, он пытается мне вслух читать газеты, пытается разговаривать со мной. Я ничего не слышу, не могу сидеть на месте. Вышли в холл – так и ходили с ним по холлу почти 10 часов. Иногда муж спускался в буфет, приносил чай, сок. В обед заставил меня пойти в столовую и съесть тарелку супа. Я так боялась, что этот суп у меня назад вылетит, в горле ком стоит – глотать не могу. А ещё – у меня очень сильно разболелась голова, никогда в жизни у меня она так не болела, никакие обезболивающие не помогали, казалось – мозг сейчас взорвется! А может, я так чувствовала – что там, с Пашечкой происходит.
И бесконечные СМСки, казалось, весь наш город пишет: как вы? Пока нормально, операция идет.
В отделении – тишина. Все хирурги на нашей операции. После обеда я постоянно стала бегать на пост к медсестре: Ну что? Она смотрит в компьютер: Операция продолжается… Ходим по коридору, знакомые мамочки все спрашивают: Ну как? Я только плечами пожимаю, говорить не могу… Все очень переживали за Павлушу.
Так и проходили мы с мужем до 10 вечера. В 10 останавливается лифт – выходит, пошатываясь, зав. отделением – наш хирург, лицо у него было под цвет костюма – зеленое. Идет мимо нас в свой кабинет. Я похолодела: Павел, значит все плохо, он даже не остановился! Павел говорит: Ты видишь, в каком он состоянии, он нас не видит даже! Я говорю: Иди в кабинет к нему, узнай все. Муж: пошли вместе. Я не могу, я боюсь! – это я уже почти кричу.
Муж пошел к нему в кабинет, очень долго его не было, я пытаюсь подслушать, ничего не слышно. Какой калейдоскоп мыслей у меня в голове! Я уже, что только не передумала! Наконец, Павел появился – пошли в палату. Заходим, он рассказывает: все прошло благополучно, его зашивают. И тут заходит наш лечащий врач: «Все в порядке, Павлик в реанимации. Удалили только часть эпи-очага, не смогли удалить все, что было нужно. Все сосуды неправильно переплетены, придется делать еще одну операцию. Действие наркоза уже кончалось, анестезиолог не разрешил больше наркоз давать – сердце не выдержит, очень большая кровопотеря. Но вы не волнуйтесь – все прошло благополучно. Приедете к нам опять месяцев через 5-6 на повторную операцию. Но сейчас главное – послеоперационный период. Если все будет хорошо – завтра привезем Пашу в палату».
У меня как будто камень с души свалился, мы обнялись с мужем, он засобирался к себе, в гостиницу – время уже 12-й час ночи. А я со спокойным сердцем уснула, очень крепко…Лучше бы я не просыпалась…


14.02.10
12 февраля, как и обещали, Пашечку привезли в палату, сделали КТ – все в порядке. Он все время спал, температура 40. Врач сказал, что у всех детей после операции такая высокая температура, назначили ударную дозу антибиотиков и жаропонижающих. Павлуша сам не писал (катетер стоял), не кушал, только через зонд, под ключичкой – катетер, периодически подключали кислород. В эти дни мне очень помог муж, он от Пашечки вообще не отходил: сам кормил его, растирал спиртовым раствором, гладил животик.
Всю ночь я держала его за ручку, мерила температуру, к утру - немного спала. Наметились положительные сдвиги – Павлушка стал активно шевелить правой ручкой (раньше правая сторона у него не работала), врачей этот факт очень порадовал – операцию сделали правильно, двигательные функции восстанавливаются! Я так обрадовалась! Да и писить сам начал, муж сам снял ему катетер, памперсы менял.
Утром, 13 февраля муж остался с Пашечкой, а я поехала в РДКБ на консультацию с нашим неврологом. Они меня там встретили как родную, поздравляли с успешной операцией, наметили дальнейшее лечение.
Самое страшное произошло сегодня, 14 февраля. К обеду Павлуша стал задыхаться, никак не мог откашляться, была суббота, врач – только дежурный, посмотрел – ему не понравилось, что из дренажа пошла кровь. Сказал: заберем на выходные опять в реанимацию, так спокойнее, да из бронхов слизь откачаем, чтоб пневмонии не было.
И забрали… Навсегда… Но мы тогда этого не знали, мы думали в понедельник его отдадут, а оказывается, уже тогда произошел обширный инфаркт головного мозга – лопнул сосуд… Сделать ничего уже нельзя, даже повторную операцию нельзя – сердце не справится… А мы не знали…


15.02.10
Для многих людей сегодня – обычный воскресный день. Для нас же – начало конца…
15 февраля, воскресенье. Утром муж позвонил: мне прийти? Я говорю: Не надо пока, отдыхай (он же почти не спал все эти дни), приходи к 5 вечера – пойдем в реанимацию навещать нашего зайчишку. Так и договорились с ним.
Я собрала все Пашечкины вещи, пошла стирать, думаю: завтра же нам его отдадут, буду ухаживать за ним, стирать некогда. Потом у медсестры взяла чистую постель для Пашечки, все приготовила и жду, когда наступит 5 вечера (в реанимации посещения разрешены с 5 до 6 вечера).
После обеда даже задремала, и вдруг заходит медсестра около 3-х и говорит: «Поднимитесь в реанимацию, вас доктор зовёт». Мне как-то нехорошо стало, но я думаю: вдруг лекарства какие-то нужны?
Пришла, выходит доктор: «У меня для вас очень плохие новости, ОЧЕНЬ. Держитесь, присядьте. У Павлика произошел обширный инфаркт головного мозга, лопнул большой кровеносной сосуд, кровь залила мозг, отек головного мозга, он в КОМЕ! Подключен к аппарату ИВЛ. Все, мозг умер, осталось только ждать биологическую смерть».
Как пишут в романах: Земля ушла из под ног. Вот и у меня также – реально закачался пол в реанимации, сердце провалилось куда-то в желудок, горло перехватило, я буквально потеряла дар речи!
НЕТ, НЕТ, НЕТ! Я не верю, этого не может быть, так не должно быть, ведь он перенес такую сложную операцию! Как же так?! – это я кричу, как мне казалось, а я оказывается, шёпотом это кричала.
Врач говорит, чтобы я позвонила мужу и что мы можем находиться в реанимации сколько захотим.
А все равно не верю, говорю врачу: Неужели это конец, но может есть хоть маленькая надежда? Ведь чудеса бывают?
Он качает головой: Нет, надежды нет, не выходят люди из такой комы, несколько дней и – все… Может, и бывают чудеса (тут он грустно так улыбнулся), но это не ко мне, а ТУДА (головой наверх кивает).
Я смотрю на моего Пашечку и не верю глазам своим – вот он, мой маленький комочек, лежит на огромной кровати, весь опутанный проводами, датчиками, во рту – трубка ИВЛ, в голове – дренаж, опять – мочевой катетер, рядом противно пищит аппарат: показывает, что давление падает с каждой минутой. НЕТ, это не Пашечка, этого не может быть! ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!
В палате забыла телефон, побежала, навстречу какие-то люди, знакомые девочки, я бегу – никого не вижу, плачу, скулю, девчонки кричат: Лариса, что случилось?
Нашла телефон, едва прохрипела в трубку мужу одну фразу: Быстрее… Он умирает…
Через 15 минут Павел уже был в клинике, надеваю на него халат, маску, бежим в реанимацию, по дороге пытаюсь связно рассказать, что случилось.
Опять к нам доктор вышел, теперь уже беседует с мужем, а я сижу и держу Пашечку за ручку, она такая мягкая и теплая и лицо у него очень спокойное, а я все равно надеюсь…
Муж подходит ко мне: Это конец, все… Сел с Пашечкой, осматривает его: открыл глаза, провел платочком по белкам – нет реакции, зрачки закатились, слегка ущипнул его – реакции нет. Все, - говорит, мозг умер, он ничего, вообще ничего не чувствует. Я говорю: Он нас слышит? НЕТ… Уже не слышит…
А аппарат все пищит, давление падает, Пашечка стал такой холодный, я его закутываю в одеялко, Павел говорит: он не чувствует ни холода, ни боли…
До 11 вечера мы - то сходим в палату, то поднимемся в реанимацию, так и ходили, не находя себе места. Внутри такое чувство – как выжженная пустыня, какой-то холод, после слов мужа, я как-будто смирилась. Только спросила доктора: сколько он может находиться в такой коме? Он говорит: Он умрет в любую минуту… Максимум дня три…

16.02.10
А говорят – материнское сердце все чувствует. А моё – почему-то ничего не почувствовало, я спала, спала как убитая, когда уходил мой Пашечка.
Около 7 утра в палату заглянула медсестра, я сквозь сон слышала, она не стала меня будить, тихонько дверь закрыла. Ну, я уже проснулась, одеваюсь, умываюсь – примерно в 7.20 она опять заходит: Вы уже знаете?
Я: Нет. Что? ВСЁ???????????????
Она говорит: Идите в реанимацию. И одевает на меня халат и маску.
Я уже поняла – ЧТО случилось. Бегу, сердце колотиться, того и гляди – выскочит. Захожу, выходит доктор: Мы сделали все, что могли. Простите… В 6.20. Примите наши соболезнования…
Звоню мужу, голос пропал, еле-еле прохрипела: Приезжай, Павлик умер!!!!!
Он быстро примчался. Сидим мы с ним в палате – не плачем, слез нет, как по голове ударенные, потерянные, не знаем – что теперь делать.
Заходит наш хирург, у него в глазах слезы. Говорит: Простите нас. Я: Да за что? Вы же все сделали?! Он говорит: Значит была причина, что-то пошло не так… Потом он нам долго объяснял – что произошло, и что теперь делать, как нам увезти Пашечку домой. Обращается в основном к мужу, я ничего не понимаю… Павлика повезли на вскрытие. Я сначала была против вскрытия головы, но доктор очень просил разрешить вскрытие, он говорит: «Таких случаев как ваш – очень мало, но мы должны помочь другим детям, Я вас очень прошу, подумайте. Ведь Пашечке уже не поможешь». Я смотрю на мужа, он говорит – Я согласен. Я тоже согласна. Может и неправильно я сделала. Прости меня, Пашустик, и после смерти тебе нет покоя…
Там же, в Бурденко есть и ритуальное агентство при морге. Там мы встретились с агентом, выбрали гробик, договорились обо всем. Мы хотели уехать домой в этот же день, но последний самолет к нам летит в 20.00, а цинковые гробы делать надо в Балашихе, а за 4 часа до вылета, гроб уже должен быть в аэропорту – мы никак не успеваем. Как тяжело еще день здесь оставаться! Муж все время рядом, поддерживает: Держись, соберись, плакать и выть будем дома, мы должны хотя бы завтра первым же рейсом улететь отсюда…
Нам очень помогла директор фирмы, где моя мама работает. Она живет в Москве, дала нам свою машину с водителем. Так бы – не успели.
Собрали Павлушкины вещи – отнесли в Храм при больнице, домой ничего не привезли, коляску его в отделении в Бурденко оставили – они очень рады были. В морге обо всем договорились с агентом, передали ему Пашечкину одежду, он говорит: все документы оформит, сам его оденет и отвезет в аэропорт, а вечером привезет документы к нам в гостиницу.
Так, мы покинули НИИ Бурденко… Поехали в РДКБ, у меня же часть вещей там, ведь мы должны были к ним вернуться, и выписка, и обратный талон, без которого наш Минздрав не оплатит билеты…
Бегом пробежала в кладовку, схватила свой чемодан, очень спешила, чтобы со знакомыми девочками не встретится, очень боялась их увидеть и разреветься. Потом – в ординаторскую. Наш невролог, Э. Ю. увидела меня, заплакала: «Мы все знаем, нам позвонили из Бурденко», и опять: «Простите». Все врачи просили прощения…
Уже около 10 вечера к нам в гостиницу приехала агент – привез все документы: свидет. о смерти, кучу справок (Господи, сколько же нужно справок, чтобы вывезти гроб!) и… накладную на Пашечку. Пашечка уже в аэропорту… Я кричала – Он же там один, ему холодно… Всю ночь сидели на кровати и плакали… Так и закончилось наше лечение, так и рухнули все наши надежды… Завтра – домой, только сынок наш в цинковом гробике…

18.02.10
Что может быть страшнее, чем детские похороны?????
…Домой мы прилетели вчера, 17. Когда сидели в аэропорту, я сказала мужу: Я больше НИКОГДА не приеду в этот город, хотя – при чем здесь город? Но я так решила. А в самолете, когда попали в зону турбулентности, я говорю: Хорошо бы – самолет упал! А муж говорит: тогда нашим родителям придется хоронить нас троих, они выдержат? Да и посмотри - сколько здесь людей и очень много детей (я даже удивилась – обычно в будний день утренним рейсом командировочные летают, а действительно, было очень много детей). Встретили нас на двух машинах: свекор, и моя сестра и брат Павла. Павел с отцом остались в аэропорту, получать Пашечку, потом они отвезли его сразу в морг (там нас уже ждали). Мы с мужем решили, что не будем привозить Павлика домой, мы не хотели, чтоб на него глазела толпа любопытных зевак, и главное – что наш дом запомнил его живым. Поэтому они отвезли его в морг, а в день похорон – сразу в ритуальный зал.
Похороны я помню плохо, мне постоянно давали выпить капли успокоительные, сестра рядом стоит, с нашатырём. Народу было много, человек 60: вот мои девчонки – бухгалтера со старой работы, они гуляли на нашей свадьбе, они приходили ко мне в роддом, а теперь вот – на похороны к Пашечке… Вот все мои подруги, мои братья двоюродные, много других родственников.
Я ещё не видела Пашечку мертвым… Стоим у ритуального зала, вот подъезжает свекор с мужем, привезли Павлушу. Я думала – началось землетрясение, когда его несли в зал, у меня все плыло перед глазами… А Павлуша такой красивый, нарядный – в белой рубашечке с черной бабочкой, в черных брючках и… белая шапочка. Слышу в толпе шепот – а почему в шапочке? Так хотела кричать – да потому что голова у него вся изрезанная!!!
Он был очень-очень холодный, прямо ледяной, я вот пишу, а рукам холодно. А лицо – очень спокойное, милый мой ангелочек. Пришел священник, отпел его… Мы с мужем держались как могли, старались не падать и не биться в истерике. Это уже потом, на кладбище, после того как все попрощались и надо было заколачивать гроб – тогда я упала на колени и начала кричать, просила, чтоб его не закрывали… Свекор едва оттащил меня.
Я до сих пор помню этот звук – стук молотка, когда заколачивают гроб, как будто, вбивают гвозди в самое сердце…
Вот и все…

[Радуга]

Плачу с Вами... Царствие Небесное Вашему Пашеньке....

[Александра]

Читала и плакала...страшнее такого горя не бывает...какой же мужественный человечек,ваш Пашенька, Царствие ему Небесное! Сил и терпения вам.

[Нат]

как это больно. слов нет совершенно...примите искренние соболезнования, хотя что они...

[Лора]

Спасибо вам всем большое за сочуствие... А ещё, я сделала небольшой ролик о моём сыночке. Посмотрите, какой он у меня был - мой маленький, храбрый герой...

https://www.videogaga.lv/video?id=oqprcoybsubpfgwkpb

[Александра]

Ваш Пашенька - настоящий боец, какой у него не по детски мудрый и глубокий взгляд...слов не найти, я просто обнимаю вас и плачу ...буду молиться за вашего сыночка, дай ,Бог,вам сил выдержать такое испытание.

[Ляля]

Лора! Прочитала Ваш пост еще вчера, но не смогла ни одного слова написать, так больно и горько. Сочувствую Вам всем сердцем и всей душой! Сколько Вам пришлось пережить, через сколько Вам пришлось пройти! Вы достойно держитесь! Помоги Вам Бог и дальше так же достойно дежаться! Сил Вам и терпения!

[Нат]

Посмотрела Ваш ролик, сынок и правда чудесный, он без сомнения стал Ангелом и в любимцах у Бога.

[tatjana]

Дорогая Лора, КАК БОЛЬНО читать... Господи, со Святыми Твоими, идеже присещает Свет Лица Твоего, всели отрока Твоего Павла, и нас помилуй, яко Благ и Человеколюбец. Аминь.

[Ната]

Лора, Я вся опухла от слез пока читала.....я очень сочувствую вам.