Творчество как способ жить дальше

[Darenok]

* * *

В этом мире меня нет.
Я ушла. Это было давно.
Лунной дымкой прольётся свет,
Серебром запотеет окно.

Тихим шелестом дрогнет звук,
Лёгким запахом вскинется шлейф.
И шепну я слова тому,
Кто навстречу поднимется мне.

Пусть дыханье растает в нём,
И изменится цвет его глаз.
Я приду к нему поздним сном,
Чтоб исчезнуть под утренний час.

Я наполню его весь дом
Осязанием нас с ним,
Растворю, прогоню скорбь,
Оживлю собой все мечты.

Покажу, как тонка грань,
Как приятна порой боль…
Сумасшествие – не мрак,
Это просто другая роль.

Он не будет потом знать,
Как возможно терять свет.
Я поставлю на том печать,
Что меня в этом мире нет…

[Darenok]

Крепость.

Налитую синеву неба
Уронили вглубь себя волны.
Берег, запахом воды полный,
Камнем вымощен. Закат греет.

На часах уже давно вечер,
И гуляют, не спеша, люди.
С крепостной стены опять будит
Бой часов мелодией встречной.

На дорожках чуть шуршит гравий,
Тени падают в узор плитки,
И литых оград летят пики,
Устремляясь в главный шпиль–ангел.

Серый камень сохранил солнце,
Что теплом осталось там, в порах.
За Невой вздохнул легко город.
День окончен. Впереди – отдых.

Невесомой пеленой дымка
Проникает меж пустых зданий,
Прикрывая снова их тайну
Тишины и немоты зыбкой.

На закатной полосе точкой
Проступил луны слепой образ.
Птиц ночных раздался вдруг голос,
И неслышно подошла полночь.

[Сапфирка]

Изумительно! У меня нет слов,а мурашки по коже...

[Darenok]

Спасибо, Сапфирка!

[Darenok]

Лето.

За окном глаз солнца
И начало лета.
Небо синькой рвётся,
Заливаясь светом.

Юная берёза
Кутается в листья.
Рос прозрачных слёзы –
Пить и не напиться…

Шёлковые травы
Разлитого цвета
Кроют покрывалом
Пахнущую землю.

Пар полей цветущих
Смешан с облаками,
Сладостью гнетущей
Опьяняет запах.

Призрачные тени
В жаркий полдень манят.
Хочется в рассветы,
Хочется в закаты.

И душа смеётся
И в полёт стремится.
В летние колодцы
И за их границы…

[Сапфирка]

Замечательно!

[Darenok]

Предвидение.

- Подожди, ведь ты же умер... – ошарашено произнесла она, невольно отступая к стене.
Ладони моментально покрылись влажной холодной испариной, а губы начали медленно неметь. От великого страха.
- Нет, что ты, милая, я абсолютно жив, - улыбнувшись, ответил он и шагнул к ней.
- Если я сейчас дотронусь до него рукой, то она должна пройти сквозь тело, - подумала Ева. – Но я никогда не смогу этого сделать.
И в то же время единственный способ проверить, жив её муж или мёртв, был таким.
Альфред сделал ещё пару шагов на неё, и Ева, зажмурившись, ткнула в него ребром руки.
- Всё, - подумала она, - умираю…
Однако рука упёрлась в грудь Альфреда, а он нежно обхватил её запястье. Ничего не произошло. Все были здесь и сейчас. Ева открыла глаза и увидела внимательный взгляд мужа. Значит, он был жив. Значит, то был сон.
- Однако, какой странный сон, - подумала она. – Настоящий сон наяву…

Время нанизало на леску прошлого день за днём. Вот уже и осень. Рванные клоки серых до одури туч нависали над окнами, сумасшедший ветер рвался в вздрагивающую от его порывов дверь, холод прокрадывался сквозь стены и стелился невидимой дымкой по полу…
Ева зябко куталась в огромную вишнёвую шаль, пила чай с травами, сохранившими в себе запах солнца, и записывала в дневник свои сны. Странные и непонятные. В каждом из них умирал её муж. А утром она вновь заставала его на кухне, бодрого и заботливого, словно он еще не столкнулся с осенью и не почувствовал её тяжёлое дыхание.
- Я увезу тебя в тёплые страны, - однажды сказал он ей. – Мы поедем туда в отпуск, я только закончу важные дела.
- Когда? – спросила Ева.
- Да через неделю, - ответил Альфред и притянул к себе её голову.
- Дзынь, - раздался звоночек в голове Евы. В её снах он тоже хотел поехать в вечное лето, а уехал в вечное никуда…
Она обхватила мужа за талию, уткнулась в широкую надёжную грудь.
- Не верю, - шепнула она первому сну. И только страх засел где-то глубоко под ложечкой, голодно и тоненько завывая…

Билеты куплены, вещи собраны, всё в доме аккуратно расставлено по своим местам.
- Надо сесть на дорожку, - сказала Ева и присела на край дивана.
Альфред подошёл к окну, посмотрел во двор, где шелестел вчерашний дождик, и облокотился на подоконник. Его силуэт растворялся в воде за окном и словно перетекал отсюда в дождь.
- Дзынь, - пропело где-то в ушах у Евы. Картинка полностью повторяла очередной сон. А муж начал плавный переход по ту сторону бытия…
- Сядь со мной, - попросила она. И он сел, обняв её за плечи.
- Я увожу тебя в жаркие страны, - повторил он. И она поверила ему. Снова поверила.

Дождь лился по лобовому стеклу и всё грозился обрушиться на лица сидящих за ним людей. Дворники едва справлялись с ливнем, а дорога впереди казалась полноводной рекой, по которой проплывали, едва выступая из пелены дождя, встречные автомобили.
- Альфред, - тихо позвала Ева, не оборачивая к нему головы.
- Что? – так же тихо и не оборачиваясь, отозвался он.
Музыка шелестела из колонок, всхлипывая на кочках и замолкая, когда автомобиль наклонялся вперёд, в очередную впадину. Где-то это уже было. Вот сейчас, за тем вторым поворотом, будет большое дерево, в которое ударит молния. Как раз, когда они поравняются с ним. Ева напряжённо и в то же время безучастно ждала.
- Дзынь, - щёлкнуло в её голове. Свет разлетелся в её глазах. Дерево раскололось от попавшей в него молнии. Автомобиль, ехавший впереди, изумлённо остановился, словно не веря своим глазам-фарам. Альфред резко затормозил. Они оба шумно и одновременно вздохнули. Муж вырулил на встречку, объехав предыдущую машину и погибшее дерево, и направился вперёд, туда, где тепло. Вернее, туда, где ни тепло, ни холодно. Где нет ничего…
- Я люблю тебя, - тихо сказала Ева и посмотрела на мужа. Он уловил её взгляд и улыбнулся в ответ.
- Вот таким мне нужно его запомнить, - подумала она и закрыла глаза, чтобы унести его образ с собой, навсегда.

Далеко впереди на дороге стоял человек в плаще, в надвинутом на глаза капюшоне. Ева знала его. Сейчас он поднимет руку, словно голосуя, и шагнёт навстречу им. Сейчас Альфред резко возьмёт влево, а идущий навстречу автомобиль не успеет затормозить. Они встретят друг друга, а человек растворится в дожде, заиграв разноцветными дужками…

Дужки плавали в её глазах, мешая разглядеть будущее. Они были горячими и очень яркими, но только разгадав их тайну, она могла бы увидеть, что будет.
Ева раскрыла глаза оттого, что нежная и тёплая рука коснулась её лица. Дужки стали бледнее, но не растаяли. Они окружали лицо мамы, чья рука гладила Еву по щеке, они осели на стенах комнаты и медленно спускались с потолка. Комната была чужая, но странно знакомая. Она видела её уже. В своём последнем, самом страшном и лёгком сне. Там она просыпалась и проверяла, жив ли её муж.
Ева медленно поднялась с кровати, отстранила маму и, пошатываясь, пошла к двери. Там, за ней, она увидит Альфреда и спросит, жив ли он.
Он стоял, как и полагалось, там, на том месте, где она видела его не раз. Страх под ложечкой настоятельно потребовал пищи. И Ева покорно испугалась.
- Подожди, ведь ты же умер... – спросила она. А ладони вдруг стали влажными и холодными.
- Нет, милая, я жив, - улыбнулся он и подошёл к ней.
- Теперь мне нужно проверить, жив он или уже нет, - решила Ева и протянула руку вперёд…

Рука прошла сквозь Альфреда и повисла в воздухе. Её муж действительно умер. Вместо него была пустота.
И этот, самый последний сон, был не сном, а явью…

[Darenok]

Холодно…

Холодно…
Ну отчего же так холодно?
Лето с Земли улетело на Марс.
Под ноги.
Если внимательней под ноги
Глянуть – следов не увидеть от нас.

Поступью,
Лёгкой прохладною поступью
Души людей исчезают на юг.
Россыпью,
Звёзды нежданною россыпью
Путь освещают и кормят из рук.

Кажется.
Если не верить, то кажется,
Что много лет мы сходили с ума.
Странницей,
Станет душа снова странницей
В вечной дороге покоя и сна.

Ветрами.
Мысли уносятся ветрами.
Пусто и странно, и гулко внутри.
Верим мы.
Просто решили и верим мы
В новую жизнь на пороге зари.



* * *

Я целую замёрзшие губы.
Снег на ветру.
Я не буду, не буду, не буду
И не умру.

Всё приснилось, привиделось в дымке –
В моей судьбе.
Очень холодно, странно и зыбко
Мне. А тебе?

В зябком утре, стальном тумане
Твой долгий взгляд.
Лжём себе и потом в обмане
Нельзя назад.

Провожу рукой в взмахе. Пусто.
То сон из сна.
Неизбежно, неверно, грустно.
Опять зима…

Ты сольёшься с упавшим небом,
Сойдёшь с него.
Поцелуй станет тоже снегом.
А снег – тобой.


Осень.

В синей глади отражается
Золотистый лес.
Тихо-тихо осыпается
Желтизна с небес.

Скоро зеркало застынет,
Но пока в воде,
В чёрно-синей чаше, видны
Камушки на дне.

Царство царству улыбается,
Шлёт в ответ поклон.
А на небе растекается
Переливов звон.

Всё по-своему прекрасно
В чёткой смене лет.
Осень лёгкой, светлой, ясной
Кажется теперь.

Не беда, что всё закончится.
И придёт печаль…
Верьте, если верить хочется
В золотую даль.

[Радуга]

Спасибо, Даша! По-осеннему печальные и красивые стихи, а еще мне нравится, что в каждом из них есть надежда.

[Darenok]

Благодарю, Радуга!