Рассказы на Рождество.

Ирина6872
Сообщения: 724
Зарегистрирован: 19 июн 2012, 22:25
Пол: жен.
Вероисповедание: Православие
Цель пребывания на форуме: Переживаю горе, хочу получить помощь

Re: Рассказы на Рождество.

Сообщение Ирина6872 »

Валя, С Рождеством! Пусть Господь всегда и везде ведет Вас за руку, а в жизни ярко светит звездочка счастья, любви, надежды, успеха и благополучия! Спасибо за Вашу работу на форуме.

Аватара пользователя
КАПЕЛЬ
Сообщения: 4237
Зарегистрирован: 28 май 2010, 19:30
Пол: жен.
Вероисповедание: Православие
Цель пребывания на форуме: Получил помощь, теперь хочу помогать другим

Re: Рассказы на Рождество.

Сообщение КАПЕЛЬ »

Сиротка (святочный рассказ)
Плохо, горько им жилось. Но у них была мать. Молодая вдова-мать из сил выбивалась, питая своих сироток, а их у ней было трое. Горемычная то была семья! Но и в этой семье бывали счастливые минуты.

Измается, бывало, вдоволь наработавшись мать, но она приголубит, приласкает своих деток, — и хорошо им. Вот один примостился у ее ног и улыбается ее голубиным речам. Другой — на коленях у ней, запрокинул свою курчавую головку и смотрит умильно в ее глубокие, задумчивыя глаза. А третий обвил своими худыми ручонками шею матери и все твердит: "Мама, милая мама"!.. Славно бывало в эти минутки детям! Отдыхала с ними и мать от своих непосильных трудов...

Но совсем вдова выбилась из сил, слегла в постель и... сошла в могилу. Не стало у детей любящей матери и любимой.
Помнит сиротка-Ваня отчаянные крики старших — братишки и сестренки: "умерла родная, голубка наша". Помнит Ваня, как потом положили их матушку в гроб, как выносили ее из дома, как отпевали в храме, как, наконец, страшно застучали мерзлые комья земли о крышку гроба... Мама, их дорогая мама, была в могиле, сокрылась от них навсегда...

Пришли круглые сиротки домой, обнялись все трое, да так и замерли в объятьях...

Наконец, опомнились. Вот кто-то из них сказал: "А ведь послезавтра у нас Рождество". — "Да, Рождество", — сказали все грустно. Грустно было сироткам. А прежде, при матушке, они с восторгом по-детски кричали: "Рождество! Рождество!..."

Сдали сироток на руки одному их родственнику, а у того самого была куча ребятишек. И началась сиротская жизнь, жизнь какую знают только круглые сироты...

Родные их, дядя и тетка, не были злыми людьми, но у них самих была нужда: они едва-едва прокармливали свою семью. И сироткам приходилось нередко голодать, потому что голодали и сами их приютившие...

— Эх! доля ты наша горькая! — скажет иной раз дядя. — Хоть из кожи вылазь вон, а все ничего не поделаешь! А тут еще навязали этих"...

Слышит это Ваня и чует он своим детским сердцем, что дядя вовсе не сердится на них, а так, с горя говорит такие слова. В ответ на такую думу Вани, как бы отвечает тетка.

— Полно, Филипыч! — скажет она мужу. — Грех роптать на свою судьбу, а сирот еще грешней обижать: сиротки — Божьи детки, — и тетка ласково погладит по головке Ваню... Дядя от слов жены повеселеет, возьмет своего меньшого сынишку на руки, подымет его высоко и скажет:

— Эх, вы — малыши, выростайте скорей, заживем тогда, Бог даст...

В избе дяди Филипыча голосили, и было по чем голосить! Пала кормилица-лошадушка, а остаться крестьянину без лошади — "остаться без рук". Убивалась с горя вся семья.

— Бог не оставит нас, Филипыч! — сказала жена.
— Да как-же я теперь без лошадушки-то?
— Станешь в город ходить в поденщики.

— Плохая эта работа!
— Дядя, а я теперь умею корзинки плести: будем продавать, — сказал старший брат Вани.

- Ай да молодец! — сказал дядя и, махнув рукой, вышел из избы.

Стал работать Филипыч в городе поденно. День работает, а вечером идет домой в свою деревню, которая была всего в трех верстах от города. Весь свой дневной заработок Филипыч употребляет на хлебушко своим деткам да сироткам. Племянник сдержал слово и продает сплетенныя им "корзинки в город". Но заработка дяди и племянника хватало лишь на пропитание; а подходила зима. Тому надо шубенку перешить, этому шапченку купить, а всего много надо было. Знает все это Филипыч... Идет он из города и думает: "Зима пришла, надо дровишек запасти, вот лошадушка-то и нужна... Жене вот не в чем и к колодцу за водой сходить: шубенка совсем развалилась... Эх ты, нужда!.." И крепко задумался Филипыч...

А дома его ждала новая беда. От плохого ли корму, от плохой ли защиты, или так уж тому быть, — пала последняя коровенка... Опустил Филипыч руки...

"Теперь по миру придется пустить малышей", — думает Филипыч. И действительно, как он ни бился, как ни усердствовал племянник в плетении корзин, а пришлось-таки малышей пустить по миру... И снова плакала семья, и горевали отец с матерью! Одели они, как потеплее, своего десятилетняго сынишку Петю да племянника сиротку-Ваню, перекрестили их, да и пустили в город просить у православных "Христа ради" милостыньку.

Подходило Рождество. Филипыч целую неделю работал в городе, не приходя даже домой. Он хотел побольше заработать к празднику и накупить кое-чего. За день до Рождества Филипыч с своими весьма дешевыми покупками возвращался домой.

Дома ребятишки ждали батьку с покупками... Но что это за покупки? Если бы увидело их дитя богатых родителей, то отвернулось бы от них. А эти дети, рады были и тому. Вон старший сынишка напяливает на себя весьма поношенный, весь заплатанный, тулупчик, который ему повыше колен; вон поменьше сынишка надевает плохую шапченку, а шапченка чуть носа ему не закрывает; там девочка примеряет полусапожки, которые годятся на ногу ее матери... Бедны обновки к празднику, также бедны и съестные припасы, но бедняки и тому рады, они благодарили Бога и спокойно уснули.

Канун Рождества Христова... Петя и Ваня в городе за милостынькой. Под великие праздники хорошо подают милостыньку. Да, все добрые православные жалеют нищую Христову братию и дают ей, кто что может. Вон в богатой булочной щедро оделяют нищих белым хлебом; там, у подъезда богатаго дома, раздают деньги; везде, на всех улицах и углах вы увидите прохожих, торопливо сующих монетки в протянутые руки бедняков. Подавали добрые люди и Пете с Ваней.

Петя еще с полдня ушел домой, в свою деревню, с полным мешком подаяний. Ваня припоздал. К вечеру поднялась непогода. Ваня поспешил домой; спешит он, а метель все сильней и сильней... Устал Ваня, мешок оттянул плечи, руки затекли и начали остывать; присел Ваня отдохнуть... Стемнело почти... Ваня не боится темноты: не впервой ему, а вот непогода совсем разыгралась... Поднялся Ваня и снова спешит. Спешит бедный иззябший мальчик, а ветер резкий, холодный режет ему щечки, валит его с ног. Выбился из сил Ваня, вот-вот упадет. И правда: сильный порыв ветра свалил его с ног. "Замерзну", — думает Ваня, — "а ведь осталось близко и огоньки, было, показались".

Попробовал Ваня подняться, чтобы снова спешить, а сил нет.

"Вишь, как спать-то хочется", — думает Ваня? — "а, ну, как усну: снегом меня занесет, замерзну, а завтра Рождество Христово".
И снова хочет Ваня подняться, и снова падает.

"Усну... Замерзну... Рождество... Петя дома..." — Проносятся в голове мальчика несвязные мысли... Вот-вот заснет, заснет и не проснется тогда...

Но вот, к счастью Вани, во всю прыть мчится лихая тройка. Звенят под дугой колокольчики. Ваня чуть-чуть слышит. Прозвенели колокольчики. "Должно, уехали", — проносится в голове замерзающего мальчика... Но зоркий взгляд кучера-ямщика заметил Ваню.

— Барин! — обращается ямщик к седоку, там что-то чернилось, как ехали.

— Пошел живей! опоздаем к празднику.

— Поспеем, барин: троечка, Бог даст, донесет, а уж дозвольте посмотреть туда: не человек ли это?

— Ну, смотри, да живо!..

— Так и есть, — послышался из-за бури голос ямщика, — мальченок-нищенка... бедный... к Рождеству, должно шел.

Барин встрепенулся. "Там, дома, дети в тепле, подумалось ему".

— Давай сюда, скорей! — закричал он кучеру. — Не спасем ли? Это будет лучший подарок детям на елку!..
Барин завернул в свою теплую шубу мальчугана и крикнул:

— Живо! огни видать: должно деревня. Помчались лошади. А барин трет Ване виски, руки, дышет ему в лицо... Лошади влетели в улицу.

— Стой! в первую избу...

Отворили барину хату, и он занялся замерзшим.
У него нашлось вино, и он стал усердно растирать мальчика. Прибег он и к другим средствам, и через час Ваня открыл глаза и начал дышать. Пока барин приводил Ваню в чувство, бабы, хлопотавшие тут же, все повторяли:

— Да ведь это Ванюша-сиротка! Бедный! Под Рождество-то! Бог спас!..

Барин узнал, где живет Филипыч — дядя Вани, и сам повез его туда. Пока Ваню везли на другой конец деревни, он все смотрел вправо от барина, там ему виделась чудная женщина и на руках у нее прекрасный ребенок. — "Как это он, такой маленький, не замерз", — думал Ваня, — "вот большой, а чуть было не замерз".

Барин сдал Ваню на теплую печь и ужаснулся бедности Филипыча. Он расспросил Филипыча про все и сказал:

— Завтра Рождество Христово: прими-же Христа ради, милый, вот это, — и барин протянул ему сторублевую бумажку.

Филипыч повалился, было, барину в ноги, а барин уже вылетел из избы и мчался на лихих конях к празднику к своим милым детям, которым завтра, в день Рождества Христова, расскажет, как спас от смерти бедного сиротку.

— "Сегодня", — думал барин, — "самый радостный день в моей жизни: Бог дал мне спасти человеческую жизнь..."

В день Рождества Христова Ваня рассказывал, как "хороша была барыня и ее прекрасный ребенок".

— Да, ведь, барин был один, — говорили ему.

— Нет, — уверял Ваня, — я видел и барыню и ребенка.

Потом он задумался и сказал:

— А как барыня с ребенком похожи на Божию Матерь с Христом, что у нас в церкви!

Тогда все поняли, какую Женщину и какого Ребенка видел Ваня...

Филипыч, благодаря помощи барина, живет теперь хорошо. Детки его и сиротки подросли и помогают ему. Филипыч, сберегая понемногу, отложил сто рублей.

— Это сиротские деньги, — говорил он жене, — это им Бог послал, а через них и мне грешному. Как станут на ноги, так и отдам им эти сто рублей.

— А ты еще вздумал было на судьбу свою роптать, — говорила ему жена.

— Да, грешен я в том. И кто знает, что было бы с нами, если бы не сиротка Ваня!..

Каждый год, в день Рождества Христова, семья Филипыча служит молебен о здравии своего благодетеля.

Источник: https://www.golden-ship.ru/_ld/14/1406___.htm
Да будет на все воля Божия . Да будет воля Твоя , Господи.

Аватара пользователя
КАПЕЛЬ
Сообщения: 4237
Зарегистрирован: 28 май 2010, 19:30
Пол: жен.
Вероисповедание: Православие
Цель пребывания на форуме: Получил помощь, теперь хочу помогать другим

Re: Рассказы на Рождество.

Сообщение КАПЕЛЬ »

В. Никифоров-Волгин.
Серебряная метель
Изображение
До Рождества без малого месяц, но оно уже обдает тебя снежной пылью, приникает по утрам к морозным стеклам, звенит полозьями по голубым дорогам, поет в церкви за всенощной «Христос рождается, славите» и снится по ночам в виде веселой серебряной метели.
В эти дни ничего не хочется земного, а в особенности школы. Дома заметили мою предпраздничность и строго заявили:
— Если принесешь из школы плохие отметки, то елки и новых сапог тебе не видать!
«Ничего,— подумал я,— посмотрим... Ежели поставят мне, как обещались, три за поведение, то я ее на пятерку исправлю... За арихметику, как пить дать, влепят мне два, но это тоже не беда. У Михал Васильича двойка всегда выходит на манер лебединой шейки, без кружочка,— ее тоже на пятерку исправлю...»
Когда все это я сообразил, то сказал родителям:
— Балы у меня будут как первый сорт!
С Гришкой возвращались из школы. Я спросил его:
— Ты слышишь, как пахнет Рождеством?
— Пока нет, но скоро услышу!
— Когда же?
— А вот тогда, когда мамка гуся купит и жарить зачнет, тогда и услышу!
Гришкин ответ мне не понравился. Я надулся и стал молчаливым.
— Ты чего губы надул? — спросил Гришка.
Я скосил на него сердитые глаза и в сердцах ответил:
— Рази Рождество жареным гусем пахнет, обалдуй?
— А чем же?
На это я ничего не смог ответить, покраснел и еще пуще рассердился.
Рождество подходило все ближе да ближе. В лавках и булочных уже показались елочные игрушки, пряничные коньки, и рыбки с белыми каемками, золотые и серебряные конфеты, от которых зубы болят, но все же будешь их есть, потому что они рождественские.
За неделю до Рождества Христова нас отпустили на каникулы.
Перед самым отпуском из школы я молил Бога, чтобы Он не допустил двойки за арихметику и тройки за поведение, дабы не прогневать своих родителей и не лишиться праздника и обещанных новых сапог с красными ушками. Бог услышал мою молитву, и в свидетельстве «об успехах и поведении» за арихметику поставил тройку, а за поведение пять с минусом.
Рождество стояло у окна и рисовало на стеклах морозные цветы, ждало, когда в доме вымоют полы, расстелят половики, затеплят лампады перед иконами и впустят Его...
Наступил сочельник. Он был метельным и белым-белым, как ни в какой другой день. Наше крыльцо занесло снегом, и, разгребая его, я подумал: необыкновенный снег... как бы святой! Ветер, шумящий в березах,— тоже необыкновенный! Бубенцы извозчиков не те, и люди в снежных хлопьях не те... По сугробной дороге мальчишка в валенках вез на санках елку и как чудной чему-то улыбался.
Я долго стоял под метелью и прислушивался, как по душе ходило веселым ветром самое распрекрасное и душистое на свете слово — «Рождество». Оно пахло вьюгой и колючими хвойными лапками.
Не зная, куда девать себя от белизны и необычности сегодняшнего дня, я забежал в собор и послушал, как посредине церкви читали пророчества о рождении Христа в Вифлееме; прошелся по базару, где торговали елками, подставил ногу проходящему мальчишке, и оба упали в сугроб; ударил кулаком по залубеневшему тулупу мужика, за что тот обозвал меня «шулды-булды»; перебрался через забор в городской сад (хотя ворота и были открыты). В саду никого,— одна заметель да свист в деревьях. Неведомо отчего бросился с разлету в глубокий сугроб и губами прильнул к снегу. Умаявшись от беготни по метели, сизый и оледеневший, пришел домой и увидел под иконами маленькую елку... Сел с нею рядом и стал петь сперва бормотой, а потом все громче да громче: «Дева днесь пресущественного рождает», и вместо «волсви со звездою путешествуют» пропел: «волки со звездою путешествуют».
Отец, послушав мое пение, сказал:
— Но не дурак ли ты? Где это видано, чтобы волки со звездою путешествовали?
Мать палила для студня телячьи ноги. Мне очень хотелось есть, но до звезды нельзя. Отец, окончив работу, стал читать вслух Евангелие. Я прислушивался к его протяжному чтению и думал о Христе, лежащем в яслях:
— Наверное, шел тогда снег и маленькому Иисусу было дюже холодно!
И мне до того стало жалко Его, что я заплакал.
— Ты что заканючил? — спросили меня с беспокойством.
— Ничего. Пальцы я отморозил.
— И поделом тебе, неслуху! Поменьше бы олетывал в такую зябь!
И вот наступил, наконец, рождественский вечер. Перекрестясь на иконы, во всем новом, мы пошли ко всенощной в церковь Спаса-Преображения. Метель утихла, и много звезд выбежало на небо. Среди них я долго искал рождественскую звезду и, к великой своей обрадованности, нашел ее. Она сияла ярче всех и отливала голубыми огнями.
Вот мы и в церкви. Под ногами ельник, и кругом, куда ни взглянешь — отовсюду идет сияние. Даже толстопузый староста, которого все называют «жилой», и тот сияет, как святой угодник. На клиросе торговец Силантий читал «великое повечерие». Голос у Силантия сиплый и пришепетывающий,— в другое время все на него роптали за гугнивое чтение, но сегодня, по случаю великого праздника, слушали его со вниманием и даже крестились. В густой толпе я увидел Гришку. Протискался к нему и шепнул на ухо:
— Я видел на небе рождественскую звезду... Большая и голубая!
Гришка покосился на меня и пробурчал:
— Звезда эта обыкновенная! Вега называется. Ее завсегда видать можно!
Я рассердился на Гришку и толкнул его в бок. Какой-то дяденька дал мне за озорство щелчка по затылку, а Гришка прошипел:
— После службы и от меня получишь!
Читал Силантий долго-долго... Вдруг он сделал маленькую передышку и строго оглянулся по сторонам. Все почувствовали, что сейчас произойдет нечто особенное и важное. Тишина в церкви стала еще тише. Силантий повысил голос и раздельно, громко, с неожиданной для него проясненностью, воскликнул:
— С нами Бог! Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!
Рассыпанные слова его светло и громогласно подхватил хор:
— С нами Бог! Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!
Батюшка в белой ризе открыл Царские врата, и в алтаре было белым-бело от серебряной парчи на престоле и жертвеннике.
— Услышите до последних земли, яко с нами Бог,— гремел хор всеми лучшими в городе голосами.— Могущии покоряйтеся, яко с нами Бог... Живущий во стране и сени смертней свет возсияет на Вы, яко с нами Бог. Яко отроча родися нам, Сын, и дадеся нам — яко с нами Бог... И мира Его нет предела,— яко с нами Бог!
Когда пропели эту высокую песню, то закрыли Царские врата, и Силантий опять стал читать. Читал он теперь бодро и ясно, словно песня, только что отзвучавшая, посеребрила его тусклый голос.
После возгласа, сделанного священником, тонко-тонко зазвенел на клиросе камертон, и хор улыбающимися голосами запел «Рождество Твое, Христе Боже наш».
После рождественской службы дома зазорили (по выражению матери) елку от лампадного огня. Елка наша была украшена конфетами, яблоками и розовыми баранками. В тети ко мне пришел однолеток мой еврейчик Урка. Он вежливо поздравил нас с праздником, долго смотрел ветхозаветными глазами своими на зазоренную елку и сказал слова, которые всем нам понравились:
— Христос был хороший человек!
Сели мы с Уркой под елку, на полосатый половик, и по молитвеннику, водя пальцем по строкам, стали с ним петь «Рождество Твое, Христе Боже наш».
В этот усветленный вечер мне опять снилась серебряная метель, и как будто бы сквозь вздымы ее шли волки на задних лапах и у каждого из них было по звезде, все они пели «Рождество Твое, Христе Боже наш».
Изображение
Да будет на все воля Божия . Да будет воля Твоя , Господи.

Ответить

Вернуться в «Проза»