Дивное Дивеево
Мы с друзьями собрались в Муром - и название сказочное завораживало, и про Петра и Февронию нам еще на первом курсе журфака рассказывали - вот и захотелось попасть в сказку. Приехали вечером, и сразу из грязного автомобиля - на службу в монастырь, где покоятся мощи святых. Говорят, если от всего сердца попросить о помощи в устройстве личной жизни - святые помогают. Решили попытать счастья.
Остановиться на ночлег не получилось. В Муроме две гостиницы - и обе не по студенческим карманам. Вот и пришла мысль, как будто ее кто подсказал, - поехать в Дивеево! Четыре часа в очереди на паром, час по Оке - и мы на другом берегу.
Сюда зачастую, как мы узнали позднее, почти все попадают как бы случайно, практически не планируя поездки. Местная жительница баба Маша говорит, что батюшка Серафим Саровский не любит, когда люди что-то загадывают. Вот и зовет к себе мягко, но настойчиво. Серафим означает "пламенный". Саровский - это прозвище, без которого Батюшку уже невозможно представить.
Баба Маша приютила нас в уютном домике недалеко от монастыря. Мы завалились спать. Поутру нас разбудила тишина. Такой безмятежности и спокойствия, как в Дивееве, я не испытывала нигде и никогда. Хозяйка не взяла с нас денег: "Паломников я привечаю во славу Божию!" Мы удивились такому определению. Какие из нас паломники!? Но бабушка настаивала - ведь вы, мол, приехали поклониться Батюшке. Значит - паломники. После утренних русских загорелых блинов мы отправились в монастырь. В белом безмолвии душа устремлялась куда-то ввысь, туда, где раньше еще не бывала. Даже курить никому не хотелось.
Не успела я пройти и трех метров, как ноги куда-то поехали, и я грохнулась быстрее, чем смогла что-либо сообразить. Все дружно посмеялись, а баба Маша сказала, что я теперь упаду еще два раза, для счета. Я усмехнулась. Как же все удивились, когда я действительно упала. "Это враг мстит - уточнила наша проводница, - очень уж ему не нравится, когда люди начинают к Богу идти!" Мы дружно переглянулись и промолчали.
Монастырь возвышался, как сказочный изумрудный город. Зеленый Казанский собор, где находятся мощи преподобного Серафима Саровского, был полон верующими.
В Дивееве круглый год много народу: кто на один день приезжает, а кто и поработать - на месяц.
Люди верят - если потрудиться здесь бесплатно, все в жизни начинает меняться в лучшую сторону.
Выстоять службу тяжело. Уже позднее баба Маша объяснила, что тех, кто только вступил на путь, ведущий в Небо, всегда сопровождают испытания. Нужно вырабатывать силу воли для того, чтобы их выдержать.
Мы приложились к мощам всех Дивеевских святых. И блаженных стариц: Пелагеи, Марии и Параскевы, и Дивеевских преподобных жен: Елены, Марфы и Александры, и, конечно же, к мощам Батюшки Серафима. Каждый молился о самом сокровенном.
А еще мы видели медведя! Вернее, его голову, торчащую из дерева! Баба Маша сказала, что березе с медвежьей головой не один десяток лет. Как выросло такое дерево - остается загадкой, но Серафим дружил с этими животными, кормил, и те, в свою очередь, проявляли взаимность. Вот и сейчас это дерево - как напоминание всем о присутствии святого и о том, что настоящая любовь ко всем живому может творить настоящие чудеса!
Потом мы пошли к источникам. Побывали на трех: преподобной Александры, Иверской Иконы Божьей Матери и на источнике батюшки Серафима в Цыгановке. Таких ощущений мне до этого испытывать не приходилось. Залезть в ледяную воду, когда на улице минус пятнадцать, -нечто. Появилось чувство, что иду на подвиг. Удивилась своим мыслям. Ощущение чуда не покидало ни на минуту. Особенно в Иверском. Там, после того, как все окунулись, я случайно взглянула на воду и опешила: в воде плавал жук - не спеша, как будто наслаждаясь процедурой. С потолка свисали сосульки и снежные кружева, а тут - весенний жук! Это было настолько удивительно, что мы ничего друг другу не сказали, только внутри все перевернулось.
Баба Маша говорит, святые источники не только от болезней исцеляют, но и душу лечат - не сама вода, а Бог через нее. Рассказала много случаев исцеления - их тысячи! В Дивеево едут со всего мира! В Иверском источнике, например, можно избавиться от женских болезней. После него многие бесплодные женщины зачинают детей. В источнике Серафима Саровского вроде бы получают исцеление люди с онкологическими заболеваниями, болезнями ног. Да и вообще все неприятности здесь смыть можно. Ощущение, будто заново родилась!
Стакан красного вина, чай с травами и медом - и можно жить дальше. Отправились на Канавку Божьей Матери. Такого места больше нигде нет! Земляная насыпь - внизу ров. Идешь и читаешь молитву "Богородице, дево, радуйся..." 150 раз. Баба Маша научила и прибавила, что кто по Канавке пройдет с молитвой, того Божья Матерь до конца дней не оставит, под свой Покров возьмет.
Канавку начали строить еще в позапрошлом веке. Сам Батюшка Серафим явился наяву одной монахине - вот с тех пор и начали работу. Во времена гонений в 30-е годы, когда монастырь разрушили, монахинь выгнали, канавку завалили мусором и пытались зарыть. И даже дерево с медвежьей головой хотели выдернуть. Но не получилась. Трактор не смог выкорчевать чудо-березу.
После 1990-х годов монастырь начали восстанавливать, Канавку рыть дальше, как завещал великий старец. Он говорил, что Канавка в последние времена врагов остановит, и многие спасутся, а Дивеевский монастырь не смогут уничтожить во второй раз, его Бог сразу на небо возьмет.
Бабушка рассказывала все это с детской наивностью и простотой, а мы, "ученый свет будущего страны", не просто слушали, а внимали.
Мы попросили бабу Машу рассказать нам подробнее о Батюшке Серафиме. И вот, за горячим борщом, она поведала нам историю.
Преподобного Серафима до того, как он ушел в монастырь, звали Прохор Мошнин. Его родители были порядочными людьми и жили по-христиански. Семейная жизнь была похожа на службу в храме: утром, вечером, до и после еды, перед началом любого дела - молитва. Родители Прохора строили храм и в переносном, и в прямом смыслах. Когда главы семьи не стало, Агафья приняла на себя подвиг строительства святыни. И вот однажды, ярким весенним днем, Прохор, находясь со строителями наверху, оступился и упал вниз с колокольни. Агафья в ужасе бросилась на улицу, ожидая увидеть сына разбившимся, но обнаружила его невредимым и улыбающимся! Мальчик сказал, что его спасла "какая-то тетя".
В 17 лет Прохор отправился в Киево-Печерскую Лавру, чтобы найти там Старца, который сказал бы ему, как жить дальше. Оставаться в миру он не хотел. Старец Досифей поведал юноше, что его место - в Сарове. Так и оказался будущий святой в мужском монастыре. Он отказался быть настоятелем монастыря и ушел в затвор. В лесу срубил маленький домик без окон, а чтобы попасть внутрь, надо было подлезать снизу, через лаз в земле. Питался он овощами со своего огорода и травой снытью. К нему приходили все лесные животные, особенно он любил медведей. Молился за весь мир - а мир и не знал об этом. Самый великий его подвиг - стояние на больных ногах на камне 1000 дней. Он молился за Россию...
Позднее Серафим перебрался в монастырь, в келью. И в один прекрасный день вышел из затвора и стал принимать людей. К нему ехали отовсюду. И не только ехали, но и шли, ползли, ковыляли. "Радость моя", - так Батюшка встречал приходивших. Многие уходили от него здоровыми и никто - безутешным. Он принимал всех без исключения.
Именно по его благословению был создан Дивеевский женский монастырь из так называемой Мельничной общинки. Все монахини непременно должны были быть целомудренными, т.е. не вдовами. Ни о каких гражданских браках в те времена и речи не было: или венчайся, или в монастырь - и так, и эдак - но для спасения души.
В такой мир, абсолютно нам не знакомый, удивительный и притягательный, мы попали впервые. Разобраться во всем с первого раза - задача не из легких, но у меня и моих друзей появилось желание двигаться в этом направлении дальше, ведь так хочется найти ответы на тысячу вопросов, главный из которых - в чем смысл жизни?
Через неделю после поездки я встретила свою вторую половинку...
Виталий Кандалинцев
Дорога
Она шла неприметной линией по пустынной равнине, местами неожиданно прерываясь, как строка, невпопад разделенная многоточием. Редкие дожди постепенно размывали ее, и она со временем стала терять свои очертания, некогда четкие и уверенные. Любая дорога куда-то ведет, и эта тоже куда-то вела. Но куда - об этом знала теперь, наверное, только она одна.
Дорога начиналась в поле за городом и шла просто к горизонту. И там терялась в отдаленных горах. Пышное разнотравье окружало ее, и она словно куталась в благоухающий ковер полевых цветов и трав. По ней долго никто не ходил, и дорога стала стыдиться себя.
- Эх ты, дорога.... - бывало, ворчала она на себя, когда первые лучи солнца оживляли округу после тихой ночи. - Одно только название. Кто идет тобой? То-то, что никто. А если никто не идет, то ты и не дорога вовсе, а так, случайный шрам на матушке-земле.
Дорога пыталась чувствовать себя уверенной и насмешливой, что свойственно было ей в молодости, но у нее не получалось и она быстро сникала. Грустные мысли текли в ее сознании, и среди них доминировала одна. О том, что право называться чем-то вытекает не из формы или устройства чего-то, но лишь из выполненного предназначения. Вон ворон пьет из лужи, и лужа для него стала чашей. А в канаве близ города валяется выброшенная кружка, из которой никто не пьет. Можно ли назвать эту вещь кружкой?
- Чем ты лучше этой кружки? - со слезами спрашивала себя дорога. - Так же сгинешь и никто этого не заметит и не опечалится. А все почему? Потому что не направление выбирает людей, а люди направление. И с этим ничего нельзя поделать. Как старой деве, которую никто не выбрал, приходиться тихо грустить и сожалеть о своей судьбе, понимая, что винить в этой судьбе некого, так и тебе придется влачить жалкое существование и тихо умирать, никому не нужной.
В этот момент прилетел ветер, который дружил с дорогой и часто разговаривал с ней. Ветер был несколько легкомыслен, и имел обыкновение серьезные вопросы жизни обращать чуть ли не в пустяки. Вот и сейчас, услышав мысли дороги, он с улыбкой обратился к ней.
- О чем печалишься, дорога? Не о том ли, что никто не хочет идти туда, куда ты ведешь? Подумай, стоит ли. У людей много дорог, но все они одинаковы.
- В чем же их одинаковость? - спросила дорога.
- В том, что они как бы есть, но на самом деле их нет. Дороги - это условность. Куда бы люди ни приходили, они затем покидают это место и направляются в другое, а потом в третье и так без конца. И совершают этот путь до самой смерти, так и не понимая, что они никуда не идут, или вернее, идут в никуда. Дорога как определенное направление - это иллюзия, обманка. Как ластик стирает карандашный след на бумаге, так время стирает направление пути.
- Это я-то обманка? - обиделась дорога. - Настоящая дорога ведет именно туда, откуда не надо уходить. А мир, который состоит только из мест, откуда надо уходить, этот мир и есть обманка.
- Разве у тебя есть какой-то другой мир? В том мире, в котором мы живем, имеет значение лишь процесс, а не его результат. Вернее, сам процесс и есть тот результат, который нужен. Вот я, ветер, которые живет выше земных условностей (ветер искоса посмотрел, не обидится ли дорога, но та молча слушала) - лечу в любом направлении и даже не задумываюсь ни о каком направлении. Потому что куда бы я ни полетел, я буду в равной степени нужен или не нужен людям. Если повалю яблоню в саду, меня будут ругать последними словами, а если наполню паруса в штиль - превознесут до небес. Но это не зависит от направления моего движения, а только от случайного совпадения или несовпадения моего существования с той или иной потребностью людей. Поэтому движение есть все (хе-хе, как некогда говорил один социал-демократ), а конечная цель - ничто.
- Ничто само движение, если оно никуда не ведет - упрямо возразила дорога. - И люди должны это понимать. Потому что приходит время, когда надо покинуть и этот мир со всеми его дорогами. Для того и нужна истинная дорога, чтобы, уходя, люди могли попасть в нужное место.
- Ну и ладно. Блажен, кто верует - миролюбиво откликнулся ветер и полетел дальше.
Дорога же вновь погрузилась в свои думы. Она вспомнила о прекрасном месте, куда она приводила там, за горизонтом. Долина, скрытая в горах, было сплошь покрыта удивительно красивыми цветами. Там ярко светило солнце и в воздухе был разлит удивительный покой. Тот самый покой, который люди так безуспешно ищут в своей жизни. И дорога знала, что попавший в это место человек не только успокаивается, но и преображается, становится светлым и лучезарным.
Она также знала, скорее интуитивно, что должна выдержать все и не исчезнуть до тех пор, пока по ней хотя бы кто-то не доберется до того места. И что это оправдает всю ее нелегкую и одинокую жизнь. Дорога приободрилась и сказала себе: нет, я просто так не сдамся.
И не сдавалась. Приходили ливни и в их потоках предательски терялись очертания дороги. Но она молча и сосредоточенно удерживала направление, и терпеливо ждала, когда солнце высушит влагу и она снова сможет слабеющей, но все же видимой линией пролегать по полю.
В эти минуты она много думала о тех людях, которые когда-нибудь ее найдут. Ей очень хотелось, чтобы в пути они не потеряли надежду и не повернули назад. Она представляла их мысли, раздумья, даже колебания и неуверенность. Дорога говорила себе, что она на всем пути будет поддерживать людей, говорить им ободряющие слова и убеждать их не покинуть путь. В этих мысленных диалогах дорога черпала силу и обнаруживала, что после них ей легче выживать.
Так шло время, и жизнь дороги все больше становилась похожей на сон. Она часто дремала, и видела сны, а просыпаясь, не сразу понимала где сон, а где реальность.
- Так и усну... навсегда - порой безнадежно думала дорога.
Поэтому, когда однажды в самом начале дороги появился путник, она не сразу поняла, что он идет именно по ней. Дорога внимательно присмотрелась к путнику. Это был немолодой, пожалуй, даже старый мужчина. Плохо одетый, с какой-то старенькой котомкой в руках. Он шел спокойно и слабо улыбался, как человек, которому уже нечего терять.
- Вот он, мой последний путь - пробормотал человек и, прищурившись, посмотрел как дорога уходит к горизонту. - Интересно, найду ли я в конце дороги то, на что надеюсь?
"Конечно, найдешь" - мысленно ответила ему дорога и с тревогой увидела, что этот человек в душе не слишком надеется одолеть долгий путь. "Иди, иди. Я тебе буду помогать" - почти умоляюще произнесла дорога.
Мужчина задумался, но все же двинулся по дороге дальше и сумел пройти довольно значительный отрезок пути, прежде чем утомился. Он сел на обочине и достал из котомки флягу. Тряхнув ее, убедился, что она пуста. Ему хотелось пить, а идти еще предстояло долго.
Дорога мигом оглядела ближайшие окрестности и нашла ямку, в которой было довольно чистой дождевой воды. Она тут же стала нашептывать путнику, чтобы он прошел чуть дальше и посмотрел направо от нее. Хотя путник не слышал ее в привычном понимании этого слова, через минуту он, тем не менее, встал и прошел вперед, а затем посмотрел направо.
Солнечный луч сверкнул на поверхности воды, и обрадованный мужчина поспешил к ямке. Он напился, умылся и набрал полную флягу чистой воды. Путник заметно повеселел, и дорога радовалась вместе с ним.
Постепенно приблизился вечер, а затем стало темнеть. Уставший от долгой ходьбы путник стал выбирать место для ночлега. Дорога предусмотрительно отыскала место, где трава была особенно густа и мягка, и своим неслышным голосом позвала мужчину в это место. Он с наслаждением растянулся на травяном покрове.
Было тепло, и в вышине зажглись яркие звезды. Путник лежал на спине, положив голову на скрещенные на затылке руки, и смотрел вверх. Он думал о своей жизни, которая уже заканчивалась. Не так давно от него ушла жена, с которой он прожил долгие годы. В молодости он был силен и красив, и многие женщины в городе мечтали составить ему пару. Он выбрал ее - не самую красивую, но сказавшую ему, что будет любить его всегда.
Они прожили вместе долго, часто спорили и ссорились, а затем она оставила его ради другого.
А он после этого словно надломился, стал часто болеть и, в конце концов, оказался один, всеми забытый, в своей маленькой комнатке. Ночью он подолгу не спал и прислушивался к звукам такого знакомого и такого чужого мира. Днем шел к окну выглянуть на улицу и бессознательно открывал единственную книгу, лежавшую на этажерке близ окна. Открывал ее почти всегда на одной и той же странице, и читал стихотворение Марины Цветаевой:
...Я бы хотела жить с Вами в маленьком городе,
Где вечные сумерки, и вечные колокола.
...
И может быть, Вы бы даже меня не любили...
"Вот такая тебе и нужна была" - думал он - "не вечную любовь обещающая, а желающая жить с тобой, даже если бы ты ее не любил". И тогда, продолжило его подсознание, ты бы смог со временем полюбить ее по-настоящему. Вместо одинокой и бессмысленной старости, у тебя была она - та, которая способна любить, даже если нет ответной любви. Только такие и вызывают со временем глубокую и сильную любовь.
"Ладно, ладно... - стряхивал он с себя мечтательность, обращенную в прошлое. - Может быть, на такие чувства была способна только одна Цветаева". Он возвращался к серой будничности очередного дня, и чувствовал, что ему становится все тяжелее.
Тогда он стал думать, что когда-нибудь покинет эту клетку, и найдет нечто, что освободит его от этой сгустившейся тяготы утраченных надежд. Он представлял это нечто в виде Света, который придет и рассеет тьму его жизни, и высветлит его душу. Постепенно желание найти этот Свет в нем окрепло, и мужчина стал даже обращаться мысленно к Свету, спрашивая, как Его можно найти.
И вот вчера неожиданно для себя он собрался и вышел за город к заброшенной дороге. "Такая же одинокая и никому не нужная, как я сам" - подумал мужчина, глядя на дорогу. Но почему-то дорога притягивала, и он чувствовал, что пойдет по ней, не взирая ни на что.
Дорога тихо слушала мысли путника, лежавшего на траве, кивала ему и вздыхала. "У людей все так сложно - думала она. - Некоторые всю жизнь стремятся к тому, что потом окажется им не очень нужным. Другие, наоборот, пренебрегают чем-то, а потеряв, горько плачут".
Но этого путника надо было обязательно довести до места назначения. И дорога попросила ветра тихо повеять прохладой на путника, чтобы тот уснул. Мужчина улыбнулся в темноте, когда почувствовал нежное дуновение ветра, повернулся на бок и уснул. Рано утром он проснулся от громкого щебета птиц, и, отдохнувший, уверенно продолжил путь.
Вскоре дорога свернула в ущелье, затем после нескольких непростых подъемов и спусков вывела к заветной долине. Путник шагнул навстречу морю цветов, света и живительного воздуха. Он широко раскинул руки в стороны, не веря, что человеку может быть так хорошо. "Все, привела..." - счастливо прошептала дорога.
А мужчина все шел и шел, углубляясь в долину, и свет вокруг него становился все ярче. В этом удивительном Свете, который залил долину, удаляющаяся фигура мужчины стала сама светлеть и даже излучать скромный, но приятный свет. Навстречу путнику вышли несколько лучезарных существ, одетых в белые одежды. Они о чем-то стали говорить. Потом все вместе тихо пошли сначала по земле, а потом по воздуху, поднимаясь вверх в сияющее небо, и исчезли в нем через некоторое время. Удивительный неземной Свет тоже исчез вместе с ними. Осталась долина, в которой по-прежнему ярко светило солнце и пели птицы, а легкий ветер покачивал прекрасные цветы.
Дорога после этого дня успокоилась, стала меньше грустить и все чаще пребывала в безмятежном настроении. Она подолгу смотрела на город и его жителей, которые всегда куда-то спешили и не замечали ее. Но дорога не обижалась. "Не любят они, наверное, меня, потому и не обращают внимания" - думала она. Но затем вспоминала путника, его размышления, и говорила себе: "И все же ты хотела бы прожить с этим маленьким городом, где вечные сумерки от незнания Света, и вечные колокола, которых не слышат глухие. И ради одного, прошедшего тобой, стоило жить. Поэтому оставайся дорогой для тех, кто еще помнит о Пути".
По ночам над городом зажигались звезды, люди смотрели на них и гадали, как же им найти дорогу к счастью...
