Возможна ли жизнь после трагедии? (Для тех кто в отчаянии)
Добавлено: 14 сен 2018, 01:13
"Блаженны плачущие (скорбящие), ибо они утешатся." (Мф 5, 3-11)
Мы потеряли наших близких, самых дорогих и родных нам людей. Потеряли страшно, неожиданно, опустошительно.
И как-будто тоже умерли, ведь часть нас перестала существовать. Дети, казалось бы то, самое крепкое,
что нас объединяло, не удерживают нас от непокидающего чувства отчаяния, не говоря уже о родных, друзьях.
Жизнь внутри как-будто прекратила свое существование и теперь душа ищет исхода из этой жизни вслед за родным человеком,
вот только всегда находится что-то, что не дает это сделать.
Я потерял супругу мою Леночку - 26 мая 2018 года. Мы прожили в браке 17 лет. Со студенческой скамьи мы были вместе.
В последние годы, я учился ее по настоящему любить, не по страсти. И она это видела, и для нее это было важно, а для меня еще важней.
Сейчас, наверное, специалисты поставили бы ей диагноз депрессия и т.п., прописали бы антидепрессанты.
Сейчас я могу сказать, что внутри у нее, еще с подросткового возраста,
было какое-то патологическое неустройство (она очень чутко чувствовала нелюбовь к себе, проявляемых ближними в разных формах),
несогласие со многим в жизни (она очень тонко чувствовала неправду) и это внутреннее состояние
постепенно усугублялось, нарастало как снежный ком. Это как воспаление, симптомы которого нами снимались планами на жизнь
и их достижением (закончить университет, переехать в другой город на пмж, обратно вернуться в родной город к ее родным,
работать в любимой профессии, приобрести и обустроить свое жилье, снова переехать в другой город к моим родным без тени
сожаления с ее стороны, снова приобрести свое жилье, сделать ремонт, обустроить, расширить жилплощадь, снова сделав ремонт, обустроив, усыновить троих детей...)
Симптомы снимались, а болезнь в душе вызревала. Течение этой болезни, вероятно на какое-то время удалось замедлить, тем, что мы с ней стали читать, слушать лекции на духовные православные темы, и во многом, она находила в этом утешение для себя. И храм посещали, но нерегулярно.
Но в душе ее, как я понимаю, не произошло главного - она так и не смогла простить многое родным людям, не смогла смириться с обстоятельствами своей жизни. И мне она признавалась, что умом все понимает, но сердце настолько огрубело, что ничего не может с этим поделать.
Последнюю неделю ходила какая-то успокоенная, говорила мало (приходилось вызывать на разговор). Теперь я понимаю, что она решила для себя исход. Бедная душа, она поверила, что такой исход будет лучше для всех.
И несмотря на глубокую скорбь в те дни, отчаяние от утраты, ощущение бессмысленности всего, обвинение себя, в то же время я понимал и сейчас понимаю, на какую же участь обрекла она себя, на какие страдания в Вечности...
В этот тяжелый период я понял ясно: если человек не верит в Бога, если не отрицает Его, но считает себя далеким от веры, если верит в Бога по принципу "Бог у меня в душе", то такой человек стоит на зыбучем песке, в который медленно погружается.
И потому многим зацепиться для дальнейшей жизни не за что. Нет твердого основания.
Более моих душевных страданий меня интересовала посмертная участь самовольно ушедших из жизни. И особенно мне хотелось утешить ее маму, дать ей надежду, не дать ей отчаяться.
И я обрел надежду. И я поделюсь ею с каждым, кто в ней нуждается.
Вот, что я хочу сказать всем утратившим своего близкого человека, а с ним и смысл жизни:
Первое. Ушедший нам родной человек не исчезает, не растворяется. Он все тот же, живой, ощущающий себя, свою личность, но пребывающий вне физического тела. Мы должны помнить - родной нам человек не умер, он есть.
Второе. У нас у всех есть надежда, несмотря на то, что Церковь соборно не молится о душах людей самовольно ушедших из жизни. В чем же надежда?
Во-первых, в том, что мы, самые близкие люди, можем деятельно облегчить то состояние, в котором в Вечности пребывает душа ушедшего нашего близкого человека. Облегчить мы можем молитвой за него (можно краткой Льва Оптинского, можно и соответствующим каноном), можем делами милосердия от имени его, и несомненно, своим искренним стремлением к благочестивой жизни.
В чем трагедия души, ушедшей из жизни прежде своего назначенного срока - ей открывается вся Истина мироздания, все причино-следственные связи
по крайней мере его жизни, его родных и открывается то, ради чего был он явлен на свет и для чего был поставлен в такие условия. Познав все это и поняв, что же самовольным уходом человек наделал, душа бичует сама себя, не может утешиться, да еще и при определенных условиях может ожесточаться. В этом адское состояние души. Облегчить это состояние мы можем так, как указано выше и это для души, как бальзам на рану - полностью не излечивает, но дает облегчение, утешение душе.
Иллюзий нам строить нельзя, ибо тут вопрос в прямом смысле "жизни и смерти" души. Состояние души в момент ухода отражается на том, в каком состоянии она будет пребывать в Вечности. Самовольный уход из жизни - это несогласие человека с данностью, это несмирение, это противостояние.
И мы знаем, что Церковью было когда-то установлено не поминать самовольно ушедших из жизни, вроде как из педагогических целей, чтобы хотя бы под страхом непоминовения остановить многих. Но есть еще один аспект. Представьте, что человек находится в состоянии гнева, рвет и мечет.
У кого все-таки больше шансов достучаться в этот момент до сердца человека - у священника, которого он не знает и знать не хочет или у самого близкого человека? Священник в этот момент может вызвать еще большее ожесточение и поэтому священнику сейчас нужно уступить, дабы душа человека не усугубила свое состояние. Поэтому здесь начинается настоящий труд, настоящий подвиг родных людей за душу близкого человека. И результатом этого труда, этого подвига может стать изменение состояния души человека по милосердию Божию.
И каков итог "сегодняшнего моего дня"? После похорон, я с детьми уехал из города в деревню к моим родителям, т.к. одному физически трудно справиться со всеми бытовыми моментами. Прошло почти 5 месяцев с момента трагедии. Я периодически приезжаю в город, захожу в квартиру, где мы жили, где все было устроено моей супругой и, по милости Божией, чувствую спокойствие, держу в руках ее вещи, смотрю на нас на фото, вспоминаю светлой памятью, доводилось и ночевать спокойным сном.
За родственников моих семейных с детишками (а их у меня много) я научился радоваться. В людях мне теперь легче видеть душу, видеть их страдания и сострадать, разделять и радости их. Получается, что встреча со смертью показала высокую ценность жизни.
Та моя вина за то, что я, как глава семьи, не увидел приближение беды преобразовалась в ответственность за душу супруги, выраженной в молитвенной помощи ее душе, в доброделании и в желании стараться жить по самой главной Заповеди - любить Бога всем сердцем, всей душой, всем разумением и всей крепостью моей и ближних моих любить. Стараться изо всех сил учиться любить. Через это открывается жизнь в нас, казалось бы, почти угасшая, и через это мы заново можем не только помочь нашему родному человеку, но и заново обрести его.
Да укрепит и утешит всех нас Господь!
Мы потеряли наших близких, самых дорогих и родных нам людей. Потеряли страшно, неожиданно, опустошительно.
И как-будто тоже умерли, ведь часть нас перестала существовать. Дети, казалось бы то, самое крепкое,
что нас объединяло, не удерживают нас от непокидающего чувства отчаяния, не говоря уже о родных, друзьях.
Жизнь внутри как-будто прекратила свое существование и теперь душа ищет исхода из этой жизни вслед за родным человеком,
вот только всегда находится что-то, что не дает это сделать.
Я потерял супругу мою Леночку - 26 мая 2018 года. Мы прожили в браке 17 лет. Со студенческой скамьи мы были вместе.
В последние годы, я учился ее по настоящему любить, не по страсти. И она это видела, и для нее это было важно, а для меня еще важней.
Сейчас, наверное, специалисты поставили бы ей диагноз депрессия и т.п., прописали бы антидепрессанты.
Сейчас я могу сказать, что внутри у нее, еще с подросткового возраста,
было какое-то патологическое неустройство (она очень чутко чувствовала нелюбовь к себе, проявляемых ближними в разных формах),
несогласие со многим в жизни (она очень тонко чувствовала неправду) и это внутреннее состояние
постепенно усугублялось, нарастало как снежный ком. Это как воспаление, симптомы которого нами снимались планами на жизнь
и их достижением (закончить университет, переехать в другой город на пмж, обратно вернуться в родной город к ее родным,
работать в любимой профессии, приобрести и обустроить свое жилье, снова переехать в другой город к моим родным без тени
сожаления с ее стороны, снова приобрести свое жилье, сделать ремонт, обустроить, расширить жилплощадь, снова сделав ремонт, обустроив, усыновить троих детей...)
Симптомы снимались, а болезнь в душе вызревала. Течение этой болезни, вероятно на какое-то время удалось замедлить, тем, что мы с ней стали читать, слушать лекции на духовные православные темы, и во многом, она находила в этом утешение для себя. И храм посещали, но нерегулярно.
Но в душе ее, как я понимаю, не произошло главного - она так и не смогла простить многое родным людям, не смогла смириться с обстоятельствами своей жизни. И мне она признавалась, что умом все понимает, но сердце настолько огрубело, что ничего не может с этим поделать.
Последнюю неделю ходила какая-то успокоенная, говорила мало (приходилось вызывать на разговор). Теперь я понимаю, что она решила для себя исход. Бедная душа, она поверила, что такой исход будет лучше для всех.
И несмотря на глубокую скорбь в те дни, отчаяние от утраты, ощущение бессмысленности всего, обвинение себя, в то же время я понимал и сейчас понимаю, на какую же участь обрекла она себя, на какие страдания в Вечности...
В этот тяжелый период я понял ясно: если человек не верит в Бога, если не отрицает Его, но считает себя далеким от веры, если верит в Бога по принципу "Бог у меня в душе", то такой человек стоит на зыбучем песке, в который медленно погружается.
И потому многим зацепиться для дальнейшей жизни не за что. Нет твердого основания.
Более моих душевных страданий меня интересовала посмертная участь самовольно ушедших из жизни. И особенно мне хотелось утешить ее маму, дать ей надежду, не дать ей отчаяться.
И я обрел надежду. И я поделюсь ею с каждым, кто в ней нуждается.
Вот, что я хочу сказать всем утратившим своего близкого человека, а с ним и смысл жизни:
Первое. Ушедший нам родной человек не исчезает, не растворяется. Он все тот же, живой, ощущающий себя, свою личность, но пребывающий вне физического тела. Мы должны помнить - родной нам человек не умер, он есть.
Второе. У нас у всех есть надежда, несмотря на то, что Церковь соборно не молится о душах людей самовольно ушедших из жизни. В чем же надежда?
Во-первых, в том, что мы, самые близкие люди, можем деятельно облегчить то состояние, в котором в Вечности пребывает душа ушедшего нашего близкого человека. Облегчить мы можем молитвой за него (можно краткой Льва Оптинского, можно и соответствующим каноном), можем делами милосердия от имени его, и несомненно, своим искренним стремлением к благочестивой жизни.
В чем трагедия души, ушедшей из жизни прежде своего назначенного срока - ей открывается вся Истина мироздания, все причино-следственные связи
по крайней мере его жизни, его родных и открывается то, ради чего был он явлен на свет и для чего был поставлен в такие условия. Познав все это и поняв, что же самовольным уходом человек наделал, душа бичует сама себя, не может утешиться, да еще и при определенных условиях может ожесточаться. В этом адское состояние души. Облегчить это состояние мы можем так, как указано выше и это для души, как бальзам на рану - полностью не излечивает, но дает облегчение, утешение душе.
Иллюзий нам строить нельзя, ибо тут вопрос в прямом смысле "жизни и смерти" души. Состояние души в момент ухода отражается на том, в каком состоянии она будет пребывать в Вечности. Самовольный уход из жизни - это несогласие человека с данностью, это несмирение, это противостояние.
И мы знаем, что Церковью было когда-то установлено не поминать самовольно ушедших из жизни, вроде как из педагогических целей, чтобы хотя бы под страхом непоминовения остановить многих. Но есть еще один аспект. Представьте, что человек находится в состоянии гнева, рвет и мечет.
У кого все-таки больше шансов достучаться в этот момент до сердца человека - у священника, которого он не знает и знать не хочет или у самого близкого человека? Священник в этот момент может вызвать еще большее ожесточение и поэтому священнику сейчас нужно уступить, дабы душа человека не усугубила свое состояние. Поэтому здесь начинается настоящий труд, настоящий подвиг родных людей за душу близкого человека. И результатом этого труда, этого подвига может стать изменение состояния души человека по милосердию Божию.
И каков итог "сегодняшнего моего дня"? После похорон, я с детьми уехал из города в деревню к моим родителям, т.к. одному физически трудно справиться со всеми бытовыми моментами. Прошло почти 5 месяцев с момента трагедии. Я периодически приезжаю в город, захожу в квартиру, где мы жили, где все было устроено моей супругой и, по милости Божией, чувствую спокойствие, держу в руках ее вещи, смотрю на нас на фото, вспоминаю светлой памятью, доводилось и ночевать спокойным сном.
За родственников моих семейных с детишками (а их у меня много) я научился радоваться. В людях мне теперь легче видеть душу, видеть их страдания и сострадать, разделять и радости их. Получается, что встреча со смертью показала высокую ценность жизни.
Та моя вина за то, что я, как глава семьи, не увидел приближение беды преобразовалась в ответственность за душу супруги, выраженной в молитвенной помощи ее душе, в доброделании и в желании стараться жить по самой главной Заповеди - любить Бога всем сердцем, всей душой, всем разумением и всей крепостью моей и ближних моих любить. Стараться изо всех сил учиться любить. Через это открывается жизнь в нас, казалось бы, почти угасшая, и через это мы заново можем не только помочь нашему родному человеку, но и заново обрести его.
Да укрепит и утешит всех нас Господь!